На рассвете любви - Страница 34

Он стоял возле небольшой вороной лошади, верхом на которой сидел Шад. Это несправедливо, подумала она, как думала уже много раз раньше. Он один обладал всем, что только можно было пожелать — красивой внешностью, уверенностью в себе, умением покорять окружающих, а также, вынуждена была она признать, добротой, которая проявлялась порой весьма странным образом.

Скотт резко повернул голову, словно уловил какой-то посторонний импульс. Когда их взгляды встретились — сердца забились в унисон, соединив их в пространстве.

Виктория поняла, что он не ожидал этой встречи и не был готов к ней. Ей сказали об этом его глаза. Затем он опустил веки и отвернулся так, что перед ней предстал лишь его чеканный профиль.

К Скотту и Шаду подъехал Джимми Гамильтон верхом на чистокровной лоснящейся гнедой. Он взглянул на двух приятелей.

— Вот уж не ожидал, — заявил он, — что наступит день, когда только один из вас будет участвовать в больших скачках!

Он окинул оценивающим взглядом маленькое животное под Шадом, и рот его раскрылся от удивления.

— Но ведь эта не из ваших лошадей? А где же они? — вопрос прозвучал резко.

— О! Джимми! — голос Скотта был вежлив. — Но откуда же у нас, простых фермеров, могут быть лошади, подобные твоей. Мы довольствуемся теми необъезженными лошадками, каких удается отыскать.

Виктория подумала, что, судя по гамме чувств, отразившихся на лице Гамильтона, по тем усилиям, которые он прилагал, чтобы подавить готовые сорваться с его губ слова, Джимми сейчас хватит удар. Но прежде, чем он успел подобрать подходящие ругательства, легким галопом подскакал его брат. Он тоже взглянул на вороную неухоженную лошадку и сказал, как и его брат:

— Глазам не верю! Неужели, Шад, ты поскачешь на этой… — Раньше, чем он смог закончить фразу, поднялась суматоха и лошади двинулись к месту старта. Скотт исчез за оградой. Дядя Пит сказал:

— Возможно, я — дурак, что выступаю против Намангиллы, но свои деньги я поставил на серую Мэпльтона. А как вы? — спросил он миссис Лис.

Она вручила ему десять долларов.

— На Шада, конечно! Я-то не настолько глупа!

— Но это же безнадежно… Я не знаю, что нашло на них обоих!

— Пит, кто лучший наездник на всей территории? — коротко спросила миссис Лис.

Дядя Пит повернул в ее сторону серебристо-седую голову:

— Я полагаю, Скотт… или Шад, но…

— Ты знаешь их обоих всю жизнь. Неужели ты думаешь, что Шад появился бы перед всем этим сборищем, — миссис Лис сделала широкий жест рукой, — на чем-то, что будет скакать, как вьючное животное? Не скажу, что он не может проиграть, такое случается с каждым, но свои деньги я ставлю на него.

— И я тоже, дядя Пит, — сказала Виктория, вручая ему еще одну банкноту.

Дядя Пит удивленно поднял брови, потом махнул рукой и сказал:

— О'кей, это ваши деньги, и если вы хотите их потерять…

Виктория лишь мысленно прошептала теплые слова вслед темнокожему всаднику на маленькой лошадке: «Ты сейчас победишь, Шад».

Именно это он и сделал!

Виктория никогда раньше не интересовалась скачками и пришла в невероятное возбуждение от того, что происходило на беговом круге. Она хотела, чтобы цвета Намангиллы пришли первыми. Радость, когда все осталось позади, была так огромна, что она ощутила слабость во всем теле, а ноги стали как ватные. Но у нее хватило сил рассмеяться в лицо дяде Питу, когда он передавал ей выигранные деньги.

Наконец она решила, что с нее довольно. Не хватало еще головной боли к вечеру, а из-за жары, шума, волнения и суматохи это вполне могло случиться.

Итак, собравшись неторопливо возвратиться в отель, она отвернулась от все еще заведенной толпы, ожидающей последней скачки, и стала убирать в сумочку нежданно свалившийся на нее выигрыш. В этот момент чья-то решительная рука помогла ей выбраться из толчеи ипподрома. Она узнала эту руку. Конечно же, это был Скотт! Очутившись так близко от него, она почувствовала, что не может произнести ни слова. Скотт, однако, мог.

— Я намеревался поговорить с тобой о том, что произошло на болотах, но мне не удалось выкроить время, чтобы прийти к Лисам. Кроме того, мне нужно было остыть. Конечно, я имел все основания рассердиться на тебя, но не должен был…

Быстро прервав его, Виктория сказала:

— Не имеет значения. Мне не нужно было лезть туда… — И так же, как в день их ссоры, она протянула ему руку. На этот раз рука была принята.

Он схватил ее ладонь сильными, загорелыми пальцами, и у нее перехватило дыхание, потом она продолжила:

— В жизни каждый из нас совершает несколько серьезных ошибок, я считаю, это была одна из них.

Невероятно, но Скотт рассмеялся так, как она уже знала, он иногда смеялся, беззвучно содрогаясь всем телом, и еще крепче сжал ее руку.

— Мне стыдно, Виктория! Как будто бы я не совершал ошибок! Прости меня, я должен был извиниться еще раньше. Дома все идет не так, как надо. Бобби и Шад косятся на меня…

Слова Скотта повисли в воздухе, и некоторое время они просто молча стояли возле пустого сарая.

Но вдруг тишина взорвалась невероятным шумом — похоже, последняя скачка была в разгаре.

Затем на лице ее собеседника появилась столь характерная для него пиратская улыбка.

— Будет лучше, если тебя здесь не застукают со мной. — Он указал на окружавшее их пустынное пространство. — Ты можешь испортить свою репутацию еще до заката солнца, я обещаю.

Виктория была изумлена, она и вообразить не могла, что он способен сказать подобное! Но когда она заговорила, в ее словах было нечто большее, чем просто колкость: